Зефир, догоняя испуганную нимфу, скользит царственная Флора, как лучи солнца, ниспадают свыше и возвращаются обратно к нему три грации. Меркурий плавным жестом указывает на этот вышний мир, из которого возникли и спустились на землю эти волшебные образы, сотканные из чистого ритма и цветных нитей-лучей. Цветы, усыпавшие темную зелень, сияют на ее фоне, как настоящие звезды на ночном небе. Те звезды, в которые, как верили друзья Боттичелли, превращаются души прекрасных дам, чтобы утешить своим сиянием оставшихся на земле печальных возлюбленных. В эту общую светлую музыку картины вплетаются мелодии грусти, скорби и тоски по недоступному на земле раю. Кратки радости жизни, редки встречи любви, быстро увядают цветы, гаснет заря и проходит юность. «Счастья хочешь, счастлив будь нынче, завтра — неизвестно»,— пел тогда всемогущий Лоренцо Великолепный.

"Не случайно образы картины Боттичелли связывают   с   фольклорными традициями призывания умерших в определенное   время года, с погребальными обрядами и остатками средневековых представлений о сатане, как князе царства мертвых. Ведь нимфа у Боттичелли становится, как и колдунья в обрядах, «невестой ветра» и «первым цветком сатаны», если с темными силами связывать Зефира, для чего, как показал Франкастель2, есть известные основания. Смерть Симонетты — «прекрасной дамы» кружка Медичи и Джулиано — ее возлюбленного, брата Лоренцо Великолепного,— могла пробудить в Боттичелли представление о загробном мире, и на основании античных мифов, живших в народе и переработанных в эпоху средневековья, он мог создать совсем новый миф, включив в него тему рыцарского поклонения прекрасной даме, культивируемую при дворе Медичи.

Трагическая любовь Джулиано к рано умершей Симонетте могла повлиять на Боттичелли, но лишь в том же плане, в каком смерть Беатриче повлияла на Данте, смерть Софии — на Новалиса и так далее. Показывая неосновательность прямого отождествления Симонетты и образов «Примаве-ры», Хорн указывает, что Поли-циано после смерти Симонетты не счел себя обязанным закончить поэму, начатую ради ее прославления, тем более Боттичелли, начавший картину уже после ее гибели и гибели Джулиано, не был связан их изображением. Это подтверждается и тем, что Меркурий у Боттичелли далек от подлинного сходства с Джулиано.